Центральная Научная Библиотека АН УССР,
архив Житецких, ф. 1, шифр 47189.
Докладная записка Екатерины Васильевны Галаган
о несоответствии в должности директора Коллегии
П. Галагана Анненского
[черновик, б<ез>. д<аты>.]4
Наперед прошу у Вас извинения за эти строки, в которых решилась я, как попечительница Коллегии, выразить Вам свое мнение о директоре её, г. Анненском. С болью в сердце я должна сказать Вам, что он не оправдал моих надежд, которые возлагала я на него как на исполнителя самых задушевных желаний моих и покойного мужа моего Григория Павловича.
Позволяю себе в кратких словах высказать, в чем заключаются эти желания:
Вы знаете, что Коллегия учреждена в память печального события в личной нашей жизни. Потеряв единственного сына своего, в самом расцвете юношеских сил его, мы желали, чтобы чужие дети его возраста продолжали прерванную нить его жизни приблизительно в той обстановке умственной и нравственной, в какой жил покойный сын наш. Конечно, семья — не школа, но, учреждая закрытое учебное заведение, мы желали видеть в нем большее или меньшее подобие семьи, в которой, как известно, центр тяжести заключается в воспитании воли и сердца, а не в одной внешней дрессировке молодых людей. Больше всего мы опасались, как бы Коллегия не превратилась в обыкновенную ученическую [слово неразб.], с ее чисто внешними, формально-дисциплинарными порядками. Чтобы устранить всякую возможность такого превращения, мы дали в помощь воспитателям Коллегии самое могущественное орудие — преподавание главных предметов курса. Таким образом, воспитатель Коллегии, употребляя общие приемы воспитания, имеет полную возможность содействовать выработке особенных приемов, более или менее рассчитанных на индивидуальность тех или других воспитанников. Казалось нам, что именно на этой широкой почве воспитания, соединенного с обучением, можно посеять и возрастить в душах юношей любовь и разумение главных основ русской жизни с тем, чтобы они сделались впоследствии честными и полезными деятелями и слугами дорогого отечества нашего.
с его спекуляторскими целями и задачами. Учреждая Коллегию, покойный Г. П. одушевлялся мыслью, что она будет служить общим интересам отечественного просвещения, жить общими интересами, или же, как сказано в Уставе, будет способствовать развитию самостоятельного педагогического дела в России путем учебно-воспитательной практики. К этой мысли благосклонно отнесся и в Бозе почивший Государь Император в рескрипте, данном на имя Г. П. по случаю учреждения Коллегии. Самое учреждение это, как Вам известно, прошло через Государственный Совет, и затем Устав Коллегии, во всей полноте ее особенностей, отличающих ее от обыкновенных гимназий, утвержден Государем Императором.
И вот — выпала на долю г. Анненского, ныне директора Коллегии, задача — привести в согласие Устав Коллегии с требованиями и постановлениями, идущими из Министерства Народного Просвещения. Задача эта оказалась не под силу г. Анненскому.
Так, по 2-му и особенно по 5-му §§ Устава Коллегии ей представляется право самостоятельной постановки учебного дела с тем только ограничением, чтобы каждый предмет преподавался в объеме не менее требований, предъявляемых для классических гимназий учебными планами Министерства Народного Просвещения. Увеличение объема требований по каждому предмету, назначение числа недельных уроков, распределение учебного материала по классам, устройство той или иной системы переводных испытаний, определение методов и приемов преподавания, — все это предоставляется по Уставу компетенции Правления Коллегии, которая с первых шагов своего существования всегда дорожила предоставленным ей правом и допускала некоторые особенности в постановке учебного дела, руководясь, конечно, не желанием во что бы то ни стало обособиться от классических гимназий, а исключительно имея в виду пользу учащегося юношества5. Что же делает г. Анненский? Он решает вопрос очень просто, предлагая преподавателям следовать во всем указаниям Проекта Учебных планов, изданных Министерством для классических гимназий. Он применяет министерские правила о переводных испытаниях во всех классах Коллегии без всяких соображений о целесообразности этих правил для Коллегии. Одним словом, он нарушает основные начала учебного дела в Коллегии, ясно выраженные в Высочайше утвержденном Уставе ее.
Еще более несостоятельным оказался г. Анненский перед воспитательными задачами Коллегии. Совмещая в своем лице звание воспитателя и директора Коллегии, он ищет в этом последнем звании точки опоры для воспитательных влияний. Без сомнения, во всяком учебном заведении должна быть центральная власть, но она должна выступать в самых решительных случаях, когда исчерпаны все другие положительные воздействия на воспитанников. Между тем, г. Анненский, действуя главным образом через других воспитателей и не принимая непосредственного участия в деле воспитания, свел это дело к формальным требованиям, состоящим из недопущений, воспрещений и произвольных разрешений. Конечно, легче говорить с воспитанниками языком всякого рода официальных мероприятий, но по смыслу Устава Коллегии не на этой канцелярской почве педагогического формализма должно стоять живое дело воспитания юношества6.
— случайные ли это ошибки с его стороны или же целая система действий, идущая вразрез с духом и смыслом Устава Коллегии. После многих колебаний в ту и другую сторону, после многих наблюдений в течение пятнадцати месяцев, я окончательно убедилась в том, что он человек, не подходящий к Коллегии, человек посторонний и, можно сказать, чуждый основным идеям, которые вызвали на свет это дорогое для меня учреждение. Надоумить и вразумить его я не имею никакой возможности. Преклонные лета мои и тяжкие недуги, удручающие меня, дают ему широкий простор для его действий, угнетающих меня и надрывающих последние силы мои. Сколько мне кажется, он сообразил эти выгодные для него и невыгодные для меня условия. Иначе я не могу объяснить для себя эту самоуверенность, с которою он берет на себя ответственность за судьбу Коллегии помимо руководящих начал, ясно выраженных в Уставе ее, помимо совета со мною и даже во многих случаях с ближайшими своими сотрудниками. Может быть, этот образ действий объясняется молодостью г. Анненского и полным отсутствием в натуре его чувства меры и надлежащего такта. Во всяком случае, дальше идти некуда, и я вынуждена обратиться к Вашему Превосходительству с покорнейшей просьбой дать другое назначение г. Анненскому [зачеркнуто: который по случайному стечению обстоятельств очутился не на своем месте. — В. Г.], которое более соответствовало бы его воззрениям на учебно-воспитательное дело.
Примечания
4. Беловик находится в ЦГАЛИ (ф. б, оп. 1, ед. хр. 310). Выдержку из письма приводит А. Федоров в своей книге: Иннокентий Анненский. Л., 1984, с. 17-18, датируя письмо 1892 г. Не ясно, кому оно адресовано. По обращению в письме «Ваше Превосходительство», можно предположить, что оно могло быть адресовано или Попечителю Киевского учебного округа тайному советнику Вельяминову-Зернову, или тайному советнику Н. М. Аничкову, директору Департамента Народного Просвещения, письмо которого к Анненскому от 1 сентября 1893 г. приводится в ПК <далее - цитата>, см. ниже. В картотеке отдела рукописей ЦНБ АН УССР, на карточке рядом с описанием докладной записки Е. Галаган, указано имя Анненков. Так ошибочно назван или Анненский, или Аничков.
св. Владимира. Состояла она только из четырех высших классов и среди прочего отступала от гимназической программы тем, что греческий язык там не был обязательным.
6. О системе педагогических воззрений Анненского см. "Педагогические письма", печатание которых он начал как раз во время пребывания своего в Коллегии Павла Галагана (РШ, СПб., 1892 [июль-август], с. 146-167; 1892 [ноябрь], с. 65-86; 1895 [февраль], с. 87-103).