Вена 5/17 Nord-Bahn-Hotel
Милая Динуша! Сейчас прочитал твое второе письмо. Спасибо тебе и дорогому Валюше за интересные письма. К сожалению, не могу написать сегодня такого же интересного ни тебе, ни Вале, п<отому> ч<то> устал страшно. Я писал тебе из Скерневиц (по дороге к границе)1, и ты знаешь, что мы осмотрели Варшаву, были даже в театре и пешком исходили все Лазенки2. В каком запустении пруды — ужас. До Вены ехали так себе до границы от Варшавы, там надо дважды пересаживаться, и попадаешь сразу из России к австрийцам. Представь себе дождь, холод, ночь — глаз выколи, на станции, где поезд стоит две минуты, нас втискивают в вагон 3-го класса, он битком буквально набит жидами, да какими: они здесь с пейсами, наглые, запах такой, что я взвыл. Говорю кондуктору (похожему на офицера): «здесь нет мест». Он меня во второй класс: здесь было хоть и тесно, и тоже жиды были, но лучше. Дал я ему за это удовольствие 75 крейцеров, то е<сть> 55 коп., и прекрасно доехал до Вены. Приезжаем: дождь, ветер, 12°, однако все-таки, пользуясь светлыми промежутками, мы рыскаем весь день до 12 час<ов> ночи. Вена подавляет своими зданиями: думаешь — это дворец, а это отель. Особенно мне понравился старинный (13 века) собор Св<ятого> Стефана3 <еском> стиле с ажурными высочайшими башнями и крышей, которая точно вышита бисером. Внутри множество капелл — свету почти нет: он проходит скупо в окна, хотя огромные, но сплошь расписанные по стеклу арабесками и сценами на библейские сюжеты; то там, то сям служат, цветы, свечи, молящиеся фигуры в темных нишах у решеток, звон колокольчиков, и все-таки церковь так велика, что кажется тихо. Видел вчера еще Вахт-парад — во дворе Hofburg'а и видел императора4 в окне: гвардия в киверах, коротких мундирах с короткими скорострелками и в штиблетах. Вена поражает еще движением: извозчиков не так много, но все в шорах, дорогие, сами с пледами в фетровых шляпах, с бичами, но, главное, конки без верхних мест, не большие, звонят постоянно; омнибусы, огромные фуры с гигантскими лошадьми и тележки, запряженные собаками. Но несносно видеть повсюду рестораны, кафе, вейнштубе, павильоны, где продают лимонады и мороженое. Кажется, Вена только и делает, что всегда торгует. Магазинов множество невообразимое. Купил себе вчера плед и обертку для него, куда можно за ремни положить хоть целый чемодан: плед чудный — мягкий, большой, теплый и стоит 33 гульдена (гульд<ен> 75 коп.). Бинокля пока не покупаю. Сегодня осматривал галлереи в Бельведере (то же, что наш Эрмитаж) и купил себе несколько фотографий (довольно дорого это). Чего-чего мы только не осматриваем. Вчера были на интересной промышленной выставке. По дороге (мы все ходим или вскакиваем на конку) смотрели разные балаганы (интересные карусели в виде качающихся кораблей или лошади в настоящую величину). Зашли мы также в павильон, где делают мгновенные фотографии: за 40 крейцеров в 3 минуты с нас сняли две группы, приготовили и вложили в бумажные рамки. Смешит меня в Вене это, что за все платят: на чай зайдешь — платишь 5 крейц<еров> за первый класс, присядешь на улице на стуле — подходит немка с сумочкой: плати 2 крейцера. Я чувствую себя порядочно, только желудок расстроился эти дни. В Италии, как только приеду, буду жить свободнее, то е<сть> не буду вечно торопиться, вставать в 7 часов. Буду все рассматривать исподволь, а то так делать, как эти дни в Вене и в Варшаве, постоянно нельзя.
Прощай, дорогая Динуша, целую тебя, Валюшу6, маму Саню7
Печатается по тексту автографа, сохранившегося в архиве И. Ф. Анненского (РГАЛИ. Ф. 6. Оп. 1. № 277. Л. 1-2об.). Впервые опубликовано: Письма И. Ф. Анненского из Италии / Публикация М. Г. Эдельман // Встречи с прошлым: Сборник материалов РГАЛИ. Вып. 8 / Ред. -сост. С. В. Шумихин. М.: Русская книга, 1996. С. 27-29. Следует отметить, что на протяжении 1880-х гг. Анненский с семьей (с женой и сыном Валентином) проводил каникулярное время в Сливицком, имении матери его жены: в личном деле Анненского в фонде гимназии Бычкова/Гуревича сохранились автографы нескольких его прошений о выдаче «свидетельства на право свободного проезда в Бельский уезд Смоленской Губернии и проживания там в течение летних месяцев» (от 5 июня 1881 г., 25 мая 1882 г., 30 мая 1883 г. - ЦГИА СПб. Ф. 171. Оп. 1. № 16. Л. 15, 23, 26), а также один подлинник такого «Свидетельства» и их отпуски от 1 июня 1884 г., 31 мая 1886 г., 4 июня 1887 г. и 27 мая 1889 г. (Там же. Л. 36, 38, 41, 44). Однако по истечении десятилетнего срока Анненский в соответствии с положениями законодательства о гражданской службе и утвержденным в 1871 г. «Уставом гимназий и прогимназий» мог претендовать на каникулярный заграничный отпуск. В преддверии очередного каникулярного периода, весной 1890 г., он обратился к руководителю гимназии, в которой служил, с официальной просьбой (печатается по тексту автографа: ЦГИА СПб. Ф. 171. Оп. 1. № 16. Л. 45):
Его Превосходительству Господину Директору С. -Петербургской Гимназии Гуревича Коллежского Советника Иннокентия Федоровича Анненского
Прошение
Имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство об исходатайствовании мне установленного отпуска на заграничную поездку сроком по 1-ое Сентября 1890 года.
19 Марта 1890 года
Соответствующее разрешение высшего образовательного начальства было датировано 18 апреля 1890 г. (Там же. Л. 46), и Анненский стал вести организационную подготовку к поездке, которая завершилась получением заграничного паспорта, датированного 23 мая 1890 г. (см. вклейку 1 между стр. 224 и 225 в следующем издании: Встречи с прошлым: Сборник материалов РГАЛИ. М.: Русская книга, 1996. Вып. 8 / Ред. сост. С. В. Шумихин) Н. В. Анненская с младшим сыном отправилась на лето по традиционному маршруту, в Смоленскую губернию, и все письма Анненского были адресованы в Сливицкое. Маршрут Анненского в Италию пролегал в рамках Российской Империи не только через Царство Польское, но и через балтийские губернии: фрагменты его путевых заметок, имеющих отношение к посещению Риги и датированные концом мая 1890 г., были опубликованы Р. Д. Тименчиком (см.: Родник. Рига. 1988. № 2. С. 15-16). Об итальянском путешествии Анненского 1890 г. и о роли итальянских впечатлений в его творчестве см.: Итальянские заметки М. А. Волошина (1900) / Вступ. статья, публ. и коммент. А. В. Лаврова // Волошин Максимилиан. Из литературного наследия / АН СССР; ИРЛИ (ПД); Отв. ред. А. В. Лавров. СПб.: Наука, 1991. [Вып.] I. С. 221-222; публикация М. Г. Эдельман. С. 21-27.
1 Ныне город Скерневице в Польше. Упомянутое письмо Анненского, как и письма Н. В. Анненской и В. И. Анненского в Австрию и Италию, не разысканы.
2 Речь идет о предместье Варшавы, где находился загородный дворец польских королей.
— первого короля Венгрии, основателя венгерской династии Арпадов. Возможно, впечатления Анненского о посещении собора отразились и в стихотворении «У Св. Стефана» («Обряд похоронный там шел...»), впервые опубликованном В. Анненским-Кривичем в составе книги «Посмертные стихи Иннокентия Анненского» (Пб.: Картонный домик, 1923).
4 Речь идет об императорском дворце в Вене.
5 Франц Иосиф I (Franz Josef) (1830 - 1916) — император Австрии и король Венгрии в 1848-1916 гг., из династии Габсбургов.
6 См. коммент. к письму В. И. Анненскому 7 июня 1890 г.
7 Сливицкая (урожд. Броневская) Александра Вениаминовна — мать жены Анненского, владелица сельца «Фомино или Комино и Аннинское тож», унаследованного ею от отца — поручика Вениамина Михайловича Броневского. Став в замужестве генеральшей, она переименовала свое родовое имение Аннинское (Анненское) в честь своего супруга в Сливицкое, оставаясь до своей смерти в начале 1890-х гг. (точную дату ее смерти пока установить не удалось) его единственной владелицей. Именно в этом имении Анненский и познакомился летом 1877 г. со своей будущей супругой (см. коммент. и прим. 4 к тексту 2, а также прим. 4 к тексту 6). Следует заметить, что имение это не отличалось масштабностью: согласно несколько более позднему официальному справочнику среди населенных мест Будинской волости Бельского уезда под № 74 оно обозначено следующим образом: «Сливитское (Анюнское) вл. ус., дворов 8, жителей: м. 25, ж. 19» (Список населенных мест Смоленской Губернии. СПб.: Изд. Статистического Комитета Министерства Внутренних Дел, 1904. С. 26). Финансовое положение этого имения было не блестящим. Вскоре после принятия от А. В. Сливицкой наследства в печати было опубликовано извещение Совета Государственного Дворянского Земельного Банка о назначении советом банка на продажу «за невзнос причитающихся банку платежей» имения Надежды Валентиновны Анненской в сельце Анненском Бельского уезда площадью 442 десятин 454 саженей. К 1896 г. сумма банковской ссуды составляла 7000 рублей, а размер взыскиваемых недоимок — 164 руб. 50 коп. (Правительственный вестник. 1896. № 46. 27 февр. (10 марта). С. 16; повторные извещения о торгах: Правительственный вестник. 1896. № 72. 31 марта (12 апр.). С. 15; Правительственный вестник. 1896. № 99. 5 (17) мая. С. 17).
«Ранние годы моей жизни» (М.: Т-во тип. А. И. Мамонтова, 1893. С. 352-354, 385) и А. А. Фет, описывая службу и быт штабных офицеров Елизаветградского корпуса военных поселений середины 1840-х гг., главным образом в главе XLII, имеющей подзаголовок «Кантонистская школа. - Сливицкие. - Эмануэли. - Фалькович. - Марченко».
А. В. Орлов так характеризовал фетовские литературные портреты Сливицких: мужа «мамы Сани», «коренастого, рыжего с проседью 50-летнего полковника Сливицкого» и ее, «молодой, далеко не красивой, но чрезвычайно любезной»: «Фет рассказывал о своем времяпрепровождении в Елизаветграде, где он после производства в корнеты служил прикомандированный к штабу корпуса военных поселений и был дружески принят в доме Сливицких. Он добавляет, что "Сливицкая была принята в лучших домах города, начиная с семьи корпусного командира". Он вспоминает про "живой задор ее голубых глаз и игривых речей, скользивших по самому краю излишней вольности", и о своем совместном с нею участии в танцевальных вечерах в доме личного адъютанта командира корпуса ротмистра Эмануэля. Не преминув восхититься уменьем Сливицкой вести хозяйство при ограниченных до крайности средствах ее семьи, Фет с похвалой отозвался о вкусных обедах, которыми она его угощала, и "благовонных папиросах", которые Сливицкая "с величайшим искусством приготовляла для мужа", причем около 30 штук в месяц приходилось и на долю Фета. Он называет ее "милой женщиной" и своей "приятельницей" и упоминает, что Сливицкая "сняла" его "акварельный портрет, в то время до известной степени схожий". Но Фет, кажется, так увлекся своим светским флиртом с Александрой Вениаминовной Сливицкой, что, бывая у нее в доме, совсем не заметил малолетних ее дочек. О них он не упоминает вовсе» (Орлов А. В. Юношеская автобиография Иннокентия Анненского. Машинописный текст. Л. 124-125).
«Над выцветшими страницами», согласно которой Фет, оставивший в альбоме А. В. Сливицкой 1840-х гг. перед своим отъездом в полк четверостишие-экспромт, «в доме бабки, когда она жила на Юге, был принят дружески и даже мою мать — тогда 6-7-летнюю девочку, — как она рассказывала, учил <...> чистописанию» (ПК. С. 129).
«le-jeune tra-ta-ta», см. фрагмент "Деревня" в записках "Об Иннокентии Анненском. Страницы и строки воспоминаний сына". Об имении Сливицкое и его обитателях см. также очерк Т. А. Чистяковой "Поэт Иннокентий Анненский и Бельский край". 8 Италия, Венеция, Г-ну Иннокентию Анненскому до востребования (фр.).