Генрих Гейне
Ich Grolle nicht
{* Я не сержусь (нем.). - Ред.}
Я все простил: простить достало сил,
Ты больше не моя, но я простил.
Он для других, алмазный этот свет,
В твоей душе ни точки светлой нет.
Не возражай! Я был с тобой во сне;
Там ночь росла в сердечной глубине,
И жадный змей все к сердцу припадал...
Ты мучишься... я знаю... я видал...
Мне снилась царевна
Мне снилась царевна в затишье лесном,
Безмолвная ночь расстилалась;
И влажным, и бледным царевна лицом
Так нежно ко мне прижималась.
- "Пускай не боится твой старый отец:
О троне его не мечтаю,
Не нужен мне царский алмазный венец;
Тебя я люблю и желаю".
- "Твоей мне не быть: я бессильная тень, -
С тоской мне она говорила, -
Для ласки минутной, лишь скроется день,
Меня выпускает могила".
***
О страсти беседует чинно
За чаем - их целый синклит:
Эстетиком - каждый мужчина,
И ангелом дама глядит...
Советник скелетоподобный
Душою парит в облаках,
Смешок у советницы злобной
Прикрылся сочувственным "ах!"
Сам пастор мирится с любовью,
Не грубой, конечно, "затем,
Что вредны порывы здоровью",
Девица лепечет: "Но чем?"
"Для женщины чувство-святыня.
Хотите вы чаю, барон?"
Мечтательно смотрит графиня
На белый баронский пластрон...
Досадно, малютке при этом
Моей говорить не пришлось:
Она изучала с поэтом
Довольно подробно вопрос...
Двойник
Ночь, и давно спит закоулок:
Вот ее дом - никаких перемен,
Только жилицы не стало, и гулок
Шаг безответный меж каменных стен.
Тише. Там тень... руки ломает,
С неба безумных не сводит очей...
Месяц подкрался и маску снимает.
"Это - не я: ты лжешь, чародей!
Бледный товарищ, зачем обезьянить?
Или со мной и тогда заодно
Сердце себе приходил ты тиранить
Лунною ночью под это окно?"
Счастье и несчастье
А несчастье - вдова и сжимает
Вас в объятиях с долгим лобзаньем,
А больны вы, перчатки снимает
И к постели садится с вязаньем.