• Приглашаем посетить наш сайт
    Одоевский (odoevskiy.lit-info.ru)
  • Поиск по творчеству и критике
    Cлово "GOTHIC"


    А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
    0-9 A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
    Поиск  
    1. Чигарев В.: Дитя смерти (К 90 летию публикации статьи И. Ф. Анненского "Что такое поэзия?" в журнале "Аполлон")
    Входимость: 2. Размер: 11кб.

    Примерный текст на первых найденных страницах

    1. Чигарев В.: Дитя смерти (К 90 летию публикации статьи И. Ф. Анненского "Что такое поэзия?" в журнале "Аполлон")
    Входимость: 2. Размер: 11кб.
    Часть текста: Иннокентий Фёдорович Анненский - филолог, знавший 14 языков, переводчик, критик, исследователь Еврипида, но прежде всего - поэт ("Да, да, с этим претенциозным "о", - как любил говорить он сам). В своей статье "Что такое поэзия?" Анненский говорил о современной лирике, как о "дите смерти и отчаянья". В другой же статье он пишет, "что поэты говорят обычно об одном из трёх: о страдании, о смерти и о красоте". Эта триединая формула относится прежде всего к нему самому. Анненский любил трагическое начало в искусстве (недаром он создатель замечательной трагедии "Фамира Кифаред"). По его мнению, именно настоящий человек, глубоко ценящий красоту природы, искусства, способен к трагическому мироощущению, ибо он осознаёт всю хрупкость окружающего мира. "Его страдающий человек живёт в прекрасном мире, овладеть которым он не в силах", - пишет Л. Гинзбург. 1 Человек в поэзии Анненского жаждет преодолеть своё одиночество, стремится к слиянию с окружающим миром, но осознаёт невозможность этого. В статье "Бальмонт-лирик" Анненский пишет: "Мы никак не хотим допустить, что старые художественные приёмы, которые годились для Манфреда и трагического Наполеона, вся эта тяжёлая романтическая арматура мало пригодна для метерлинковского я: там была сильная воля, гордая замкнутость натуры, там было противопоставление себя целому миру, была условная определённость эмоций, была и не всегда интересная поэтически гармония между элементарной человеческой душой и природой, сделанной из одного куска. Здесь, напротив, мелькает я, которое хотело бы стать целым миром, раствориться, разлиться в нём, я - замученное сознанием своего безысходного одиночества, неизбежного конца и бесцельного существования, я в кошмаре возвратов, под грузом наследственности, я - среди природы, где, немо и незримо упрекая его, живут такие же я,...