Поиск по творчеству и критике
Cлово "INTENTION"
Входимость: 8. Размер: 25кб.
Входимость: 2. Размер: 54кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 8. Размер: 25кб.
Часть текста: литературовед Д. Е. Максимов относит вопрос о генетических связях критиков-символистов с их предшественниками в Европе и России к числу "сложных я совершенно неразработанных". 1 Одним из важных источников, оказавших творческое воздействие на "Книги отражений" Анненского, является эстетическая критика 0. Уайльда. Влияние Уайльда на "Первую книгу отражений" признавал сам Анненский. В 1906 году он, обиженный статьей К. Чуковского "Об эстетическом нигилизме", писал издателю С. А. Соколову, что упрек ему в подражательности неоснователен. Автор "Толстого и Достоевского"; писал он, - "очень почтенный писатель, высокодаровитый, но я никогда сознательно не пил из чужого стакана <...> Еще хоть бы сказали Уайльда, - тот в самом деле когда-то меня сильно захватил" . 2 В советском литературоведении работ на тему "Анненский и Уайльд" нет, в зарубежном вопрос этот лишь поставлен, но никак не решен. В статье С. Маковского "И. Анненский (критик)" отмечается воздействие Уайльда на модернистскую критику в целом. Бывший редактор "Аполлона" сопоставляет "Intentions" и "Первую книгу отражений", но считает, что эстетизм Уайльда, близкий Ницше, и сострадательный гуманизм Анненского диаметрально противоположны. Он пишет о книге Анненского: "По стилю - сугубо-субъективная книга, даже не без несколько манерной стилизации местами, никак не отзывалась однако "уайльдизмом", аристократическим эстетством "по ту сторону добра и зла". Автор был субъективистом и...
Входимость: 2. Размер: 54кб.
Часть текста: небольшую книжку (помню: переплет оливкового цвета с тисненной золотом луковичкой в углу) — «Intentions» Оскара Уайльда. Эти написанные с дерзкой независимостью и лукавым мастерством размышления в форме диалогов об искусстве и литературе в русском переводе вышли не так скоро, но томик Уайльда принадлежал к тому роду книг, что завоевывают внимание читателей и до прочтения: двух-трех журнальных статей было довольно, чтобы автор этих диалогов и его парадоксальное эстетство вызвали всеобщий интерес в литературных кругах. И вот, в то время как в Англии после судебного процесса, обесславившего Уайльда за «дурные нравы», было принято молчать о Уайльде, талантливейшем критике, авторе нескольких острых театральных пьес, романа «Дориан Грей», восхитительных сказок и совсем замечательной его «окаянной» книги «De profundis» 1 , а в Париже, где он доживал век в крайней нужде, забытый соотечественниками, признанный только очень избранным кругом французских писателей (Барбе д'Оревильи, Вилье де Лиль-Адан, Верлен), — у нас его слава утвердилась как-то сразу и влияние на передовую эстетствующую молодежь возросло необычайно быстро. Такое было время. В самодержавной России после долгих лет спячки жадно обновлялось художественное сознание и вспыхивали то здесь, то там маяки, указывая путь всему новому, необычному, ниспровергающему литературный «вчерашний день». И чем разительнее «новое» отличалось от «старого», тем больше был успех. Нельзя себе представить ничего более противоположного отправным точкам зрения наших ревнителей научной объективности, критиков-общественников XIX-го века, чем этот уайльдовский критический субъективизм, да еще преподносимый с высокомерной изысканностью и с таким...