Поиск по творчеству и критике
Cлово "MARE"
Входимость: 1. Размер: 94кб.
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 94кб.
Часть текста: был одной из несущих конструкций их идеологии, то здесь он не выпирал, оставался частным, никак не подчеркнутым и не набранным жирным шрифтом, скромным и глубоким чувством. Потому что "Сердцу обида куклы / Обиды своей жалчей". Эта кукла, которую на потеху туристам чухонец за деньги бросал в водопад, в другом стихотворении превращается у него в старых эстонок: "Вы молчите, печальные куклы, / Сыновей ваших... я ж не казнил их..." Потому что, говоря о себе, говорил о нас, его будущих читателях. Какое мне дело до Бальмонта, воспевавшего свою уникальность: "Поет пчела. Моя душа богата, / Мы говорим на разных языках". Зачем мне Брюсов, самоупоенный и самодостаточный: "И я упьюсь последним счастием: / Быть без людей, быть одному!" Передо мной альманах "К новым далям" (современная лирика), С. -Петербург, 1909 год. Приведенные только что строки Бальмонта и Брюсова выужены из него. Блок, Сологуб, Городецкий, А. Белый, Мережковский, З. Гиппиус, М. Лохвицкая, Allegro, даже С. Маковский, Рославлев, Г. Галина, О. Чюмина... Нет только Анненского. В 1909 году, последнем году его жизни, он оставался абсолютно не известен читателям, издателям, составителям антологий. Уничтожиться, канув В этот омут безликий, Прямо в одурь диванов, В полосатые тики!.. То же многие из нас могли бы сказать о себе - чувство усталости, обиды, отвращения к жизни знакомо каждому. И каждый знает "тоску вокзала". Ничего похожего ни у одного из авторов альманаха нет. Даже Блок беспредметен: "И так же вечен я и мирен, / Как был давно, в годину сна. / И тяжким золотом кумирен / Моя душа убелена!" Безусловно, составитель мог бы найти у Блока что-нибудь более живое и конкретное, но в том-то и дело, что такова общая...
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Часть текста: этих рук. Так гладят кошек или птиц, Так на наездниц смотрят стройных. Лишь смех в глазах его спокойных Под легким золотом ресниц. А скорбных скрипок голоса Поют за стелющимся дымом: «Благослови же небеса: Ты первый раз одна с любимым». Как справедливо замечено Лидией Гинзбург, «устрицы здесь нисколько не иносказательны, но значение слова поэтически емко. Контекст выдвигает нужные ему значения. Устрицы здесь - «морская вещь», вещь, несущая образ моря - «свободной стихии», - вносящая его в душное томление городского сада» 3 . Свежий и острый образ приветствовался апологетами урбанистического комфорта, но был сочтен «слишком явным заимствованием» из Игорь-Северянина 4 , известного любителя этого пункта ресторанного меню 5 , чье стихотворение «Гашиш Нефтис», содержащее стих «Писки устрицы, пахнущей морем...», написано через два месяца после ахматовского «Вечером», но в печати появилось ранее 6 . Первых читателей этого стихотворения озадачивал его психологический парадоксализм: «Ахматова любит конфрондировать самое грубое с самым нежным. <...> Тут какое-то противоречие; чувства, кажется, исключают друг друга. За что тут благословлять небеса? Тут естественный протест против грубого поругания хорошего чувства; но, конечно, это было бы нимало оригинальным, ни ярким, ни острым, и вот г-жа Ахматова сливает оба чувства: он гладит ее, как кошку, а она благословляет...