Поиск по творчеству и критике
Cлово "QUANTUM"
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Входимость: 1. Размер: 101кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Часть текста: неудачники, а нередко и жертвы. История насчитывает несколько властолюбцев парадоксальных, Посейдон выбивал их своим трезубцем прямо из выжженной скалы, - покуда эти люди без прошлого были, кажется, только стратегами. Но меня интересует сегодня совсем другая разновидность типа. Мои властолюбцы не имеют ни гения, ни даже инициативы, это скорее одержимые, это - властолюбцы маниаки, и притом не столько трагические герои, сколько страстотерпцы. Их властность определяется одной идеей - нравственного порядка. Войдя в них извне и уже готовая, в виде слов, эта идея мало-помалу выжигает из их сердец все, что ей в помеху, чтобы через самого человека стать кошмаром и наваждением для его окружающих. Меня интересуют Бранды, люди с широкими плечами и узкими душами, люди, для которых нет смены горизонтов, потому что неподвижная волчья шея раз навсегда ограничила для них мир полем их собственного зрения. Этих людей, наверное, не выбивал ни из какой скалы Посейдон, но зато их на славу стачал сапожник, дивно пригнав каждого Бранда по его колодке. Я сказал идея, так как у меня не было другого столь же полного слова, но магической формуле Бранда далеко до нравственной идеи, которая всего чаще с таким трудом вырастает в душе человека, сначала перепутываясь с другими и пробивая, наконец, их гущу. У Бранда не идея, у него формула, написанная на орифламме {1}: читайте и поучайтесь. "Будь цельным. Не надо половинчатости. Да или нет". Получил свою формулу Бранд по наитию, ибо так хотел бог, его избравший. Но формула - не идея. В идее, пока она жива, т. с. пока она - идея, неизменно вибрирует и взрастившее ее сомнение - возражения осилены, но они не убиты. Идея слушает врага и готова даже с ним спорить. Ее триумф не где-то позади, а всегда далеко перед нею....
Входимость: 1. Размер: 101кб.
Часть текста: с чертами дискурсивно-логического подхода к анализу литературы - классической ли, современной ли. В прояснении той общей картины, которую составляла русская критика конца 90-х годов и начала XX в. и которая до последнего времени была в общем мало изучена, большая заслуга принадлежит Д. Е. Максимову. В своем труде о творчестве Блока 1 (во второй его части - "Критическая проза Блока") он посвятил этой задаче две специальные главы - "Литературное окружение" и "Кризис в критике" 2 . Здесь впервые обобщающим образом, в результате глубокого исследования огромного материала, охарактеризованы в качестве критиков видные поэты-современники Анненского - Валерий Брюсов, Андрей Белый, Вяч. Иванов, К. Бальмонт и другие, а также представители иных литературных направлений, как близких к символизму, так и не соприкасавшихся с ним. Критическая проза А. Блока, являющаяся основным предметом внимания автора, изучена в книге с исчерпывающей полнотой. При этом автор все время имеет в виду и идейные позиции критиков и их стилистическую манеру. Об Анненском здесь говорится сравнительно немного, но сказанное о его современниках, в особенности же все относящееся к Блоку, помогает уяснить характер Анненского-критика, как в его отличиях от них, так и в том, что его с ними сближает. И наибольшая общность может быть констатирована между Анненским и Блоком. По сравнению с критиками и теоретиками из лагеря символизма (и вообще модернизма) их обоих сближает тенденция к проникновению в социально-психологический смысл образов литературных произведений, их гуманистическая трактовка, и обоим чуждо специально-эстетическое (как у Брюсова - особенно в ранних статьях) либо абстрактно-философское или же мистическое их истолкование (как у А. Белого, Вяч. Иванова, Мережковского). Вместе с тем сформулированное Д. Е. Максимовым положение о том, что "символистская критика в своем господствующем...