Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "К"

1. Меланиппа - философ. Действие 2

Входимость: 1. Размер: 29кб.

Часть текста: ВТОРОЕ ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ Хор. Вестник с внешней стороны, за ним гости. Хор Одеждами торжественно сияя И крыльями сандалий, как Гермес, Сюда герольд идет. Вниманье, девы! Вестник (справа) К царевне я, о жены, Меланиппе. Кто вызовет ее из царских зал, Чтоб радостной она внимала вести? Ее принес я первый... не забудь... Корифей Она идет сюда... Ты счастлив, быстрый... ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ Те же и Меланиппа, нарядная, в белом; внутреннее волнение лихорадочно проступает только на бледных губах и расширенных зрачках. На щеках легкий слой румян. Служанки несут зеркала, опахала, пурпуровые ковры, курения. Рабы поспешно убирают алтарь зеленью. Собираются гости, нарядные, с цветами. Вестник выступает навстречу Меланиппе с поклоном. Вестник О, радуйся, державного Эола Царевна-дочь, краса магнесских дев! Очищенный постом и покаяньем И благостью увенчанный, затем, Что храма он срединного святыню Сподобился узреть, сюда Эол, Фессалии державный повелитель, Вернулся... Как он счастлив, как чело Сияет у царя - уже давно мы Не видели таким его... Печали И гнев забыт, и милости вас ждут Великие, рабы и домочадцы, А вас пиры, приветливых гостей... Движение и гул в толпе. Он кобылиц отпрячь велел, чтоб раньше Родимых трав вкусили и они И с табуном подруг смешались в поле. Так говорил нам царь - ему в ответ Улыбками мы расцветали, дева. Кругом народ, и медлен царский путь. Там с Пелия, из Иолка, {*} Фер богатых {* Произносить "Плка".} Из Фтии есть, и...

2. Ион. Действие 4

Входимость: 1. Размер: 44кб.

Часть текста: увел и найденного сына. Он пир тогда ж замыслил, чтоб богов Торжественным благодарить служеньем; Сам в горы царь направился, где пламя Диониса колеблется. Его Он оросить сбирался кровью тельчей Двуглавую вершину. Сыну ж так Он приказал: "Велишь шатры раскинуть Ты мастерам, а если слишком я 1130 За жертвою рождения промедлю, Пусть без меня собравшимся гостям Предложат пир". И, взяв телиц, он отбыл, А юноша тотчас же на столбах Велит шатер без стен раскинуть, только От пламени полудня защитив Гостей да от закатного. Квадратный То был шатер, по плефру сторона; А площадью был десять тысяч футов, Как говорят ученые. И зван 1140 На пир был целый город. Для завесы ж Священные дельфиец ткани взял Среди сокровищ бога, - загляденье! И первое крыло покровов - крыша, Кронидова был сына дар. Отняв Его от амазонок, сын Алкмены Пожертвовал оракулу. И было Там выткано узором, как Уран В кругу эфирном собирает звезды, И Гелиос на крайний запад пламя Своей четверки гонит, а за ним Влачится яркий Геспер; дальше...

3. Кихней Л., Ткачева Н. Иннокентий Анненский: Вещество существования и образ переживания. Глава 2. Вещное и вечное в структуре образа, стихотворения, цикла

Входимость: 2. Размер: 124кб.

Часть текста: первом стихотворении показано, как глядя на одну и ту же картину, по-разному воспринимают ее лирический герой и его спутница. Она любуется закатом, вспоминая что-то незабываемое, для него же «застылость этих четких линий» мучительна, ведь мгновение, изображенное на картине, - остановившееся, а значит умершее ( «В пустыне выжженного неба / Я вижу мертвую зарю...»). В стихотворении «Неживая» тоненькой ветке, покрытой инеем, кажется, что она живая, «и она ждет мая, / ветреных объятий / и зеленых платьев», но все это невозможно, так как она - лишь рисунок на грубой синей бумаге. А в «Офорте» мысль Анненского о том, что остановленное мгновение мертво, сформулирована прямо: Гул печальный и дрожащий Не разлился и застыл... Над серебряною чащей Алый дым и темный пыл. <...> Ясен путь, да страшен жребий, Застывая, онеметь, - И по мертвом солнце в небе Стонет раненая медь. ( С. 120 ) Анненский ставит своей задачей воплотить движение, переливы цветов и красок, их оттенки («Я люблю на бледнеющей шири / В переливах растаявший цвет...»). Он стремиться выразить невыразимое, изменчивое («Я люблю все, чему в этом...

4. Митрофанов П. П.: Иннокентий Фёдорович Анненский

Входимость: 1. Размер: 41кб.

Часть текста: нравственного, политического или литературного влияния: оба брата, сохранившие, впрочем, до конца жизни лучшие отношения, были людьми совершенно различного духовного склада: И. Ф. держался всегда вдалеке от той партии, видным лидером которой был Н. Ф., и не без некоторого пренебрежения относился вообще к политике. Одно верно: в доме у брата И. Ф. мог приохотиться и действительно приохотился к книге и перу. В 1879 г. И. Ф. окончил курс Петербургского университета по историко-филол. отделению. Службу начал преподавателем древних языков в гимназии Бычкова (ныне - Гуревича) и русского языка - в Павловском институте; одновременно читал лекции по истории русского языка на Бестужевских курсах. 1891-93 гг. был директором Коллегии Павла Галагана в Киеве; 1893-96 гг. - директором 8-ой петроградской, а 1896-1906 гг. - Императорской Николаевской гимназии в Царском Селе. В 1906 г. был назначен окружным инспектором Спб. учебного округа; одновременно состоял членом Ученого Комитета по м-ву н. пр. и читал лекции по истории античной словесности на высших женских курсах Раева. Скончался от паралича сердца 30 ноября 1909 г. на Царскосельском вокзале в Петрограде. Вот краткий и сухой послужной список...

5. Выграненко М. А.: Учитель И. Ф. Анненский и его уроки (К 100-летию со дня смерти)

Входимость: 1. Размер: 62кб.

Часть текста: не как разовых актах, а как процессах, взращенных воспитанием и учебой, сливающихся с ходом времени в действительную массовую культуру. Да, мы всё более технологичны, мы прямо-таки осилены информатизацией, но погружаемся в неё с радостью, с надеждами на лучшее будущее по своему обыкновению, стремясь теперь к информационному обществу. Какую культуру мы туда несём и несём ли вообще? Мы утрачиваем чуткость, трепетность, отзывчивость, мы уже не умеем воспарить, в душах всё реже звенят струны, становясь всё более просто нервами, мы эгоистичны, замкнуты - чтобы закрыть то, чего, может быть, уж и нет, - мы грубы и темны, всё более темны… И ведь вот что странно – нас учили, нам прививали культуру, часто с самопожертвованием и доходя даже до самоуничтожения. Учителя старались, и их было много. Нам есть чтò и кого беречь, как редко какому другому народу. Но это не стало бессознательной, независимой функцией, сродни математической, не говоря уж про осознанное приношение. Может, так произойдёт, когда мы поймем, что зависим от этих прививок, что нам это надо для лучшей жизни. Значит, пока – не надо? Вот один из учителей – Иннокентий Фёдорович Анненский. Сегодня и школьники знают (должны знать), что был такой поэт Серебряного века. А многие взрослые припомнят романсовое «Среди миров, в мерцании светил…» (многие ли?.. припомнят ли?..). Без сомнения, это учитель в идейном смысле слова, рациональный и трезвый наставник, не очарованный туманом массовых заблуждений, подвластный немногочисленным «слабостям»:...