Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Ю"

1. Финкельштейн К. И.: Класс Иннокентия Анненского

Входимость: 1. Размер: 27кб.

Часть текста: что директором Царскосельской гимназии Иннокентий Федорович прослужил около 10-ти лет, с 16 октября 1896 года по 1 января 1907 года, что современники по разному оценивали его деятельность на этом посту, от восторженных (П. Митрофанов, А. Мухин, В. Кривич) до резко отрицательных (Б. Варнеке). Из писем Иннокентия Федоровича к А. В. Бородиной мы знаем, что он считал исполнение обязанностей директора гимназии «постылым и тягостным делом, которым я себя закрепостил» 8 , мечтая целиком посвятить себя творчеству. Вместе с тем Т. А. Богданович вспоминала, что «как человек щепетильно добросовестный, он считал себя обязанным выполнять все лежавшие на нем функции», мечтал об основании поэтической академии, «представлял себе, что он будет бродить со своими учениками по аллеям Царскосельского парка» 9 . О многообразии деятельности Иннокентия Анненского – директора гимназии можно судить по сохранившимся ежегодным отчетам Николаевской гимназии за 1876/1877, 1899/1900 годы, итоговому отчету гимназии за 1896-1911 гг. 10 и воспоминаниям учеников и преподавателей. Одной из наиболее важных обязанностей директора было проведение, возглавляемого им педагогического совета гимназии, на котором рассматривались вопросы учебно-воспитательной работы, переводных и выпускных экзаменов, о стипендиях и пособиях беднейшим ученикам, о введении новых учебных программ и учебников, и другие вопросы гимназической жизни, включая, например, такой «животрепещущий вопрос», как организация горячих завтраков. Постоянной заботой Анненского-директора был пансион при гимназии, в котором проживали 60 учеников, многие из которых были уже далеко не детского возраста и занимались не только изучением классических наук, но и распитием крепких напитков в дортуарах пансиона. Иннокентий Федорович входил в состав воспитательного совета пансиона,...

2. И. Ф. Анненский педагогические письма (Я. Г. Гуревичу). Третье письмо. Письменные работы и устное преподавание.

Входимость: 1. Размер: 36кб.

Часть текста: Третье письмо. Письменные работы и устное преподавание. "Русская школа", № 2, 1895, с. 87-103. Первые два письма почтенного автора были помещены в «Русской школе» за 1892 год: первое письмо — «Языки в средней школе» напечатано в июльско-августовской книжке за 1892 год, а второе — «К вопросу об эстетическом элементе в образовании» в ноябрьской книжке нашего журнала за тот же год. - Ред. Я читал недавно очень интересную статью одного южного педагога, и эта статья оживила во мне желание побеседовать с вами, дорогой Яков Григорьевич, об одном из самых насущных вопросов нашей школы, о письменных работах по русскому языку в среднеучебном обиходе. Статья, о которой я говорю*, ставит вопрос очень широко, трактует его довольно обстоятельно и с большой горячностью, но, как это бывает с очень многими педагогическими статьями, — критическая, отрицательная сторона работы гораздо поучительнее, чем конструктивная, и опровержения интереснее советов. Во всяком случае, у г. Добровского — большой запас наблюдений; у него есть даже цифры, вычисления, и местами это придает его словам вес и остроту. * В. М. Добровский. «О причинах малоуспешности в деле преподавания Русского языка и литературы в связи с вопросами о концентрации учебно-воспитательной части нашей средней школы, о школьных беседах и переутомлении учителей...

3. Выграненко М. А.: Учитель И. Ф. Анненский и его уроки (К 100-летию со дня смерти)

Входимость: 11. Размер: 62кб.

Часть текста: где…» Да, в этом романе случалось многое и всякое. В нем только было мало и происходит все меньше явлений бережного отношения к ценностям культуры, к их создателям и носителям. Конечно, не о подвижничестве музеев речь и не о парадных мероприятиях, происходящих по случаю и с какой-нибудь выгодой. Я говорю об индивидуальных приношениях, причём не как разовых актах, а как процессах, взращенных воспитанием и учебой, сливающихся с ходом времени в действительную массовую культуру. Да, мы всё более технологичны, мы прямо-таки осилены информатизацией, но погружаемся в неё с радостью, с надеждами на лучшее будущее по своему обыкновению, стремясь теперь к информационному обществу. Какую культуру мы туда несём и несём ли вообще? Мы утрачиваем чуткость, трепетность, отзывчивость, мы уже не умеем воспарить, в душах всё реже звенят струны, становясь всё более просто нервами, мы эгоистичны, замкнуты - чтобы закрыть то, чего, может быть, уж и нет, - мы грубы и темны, всё более темны… И ведь вот что странно – нас учили, нам прививали культуру, часто с самопожертвованием и доходя даже до самоуничтожения. Учителя старались, и их было много. Нам есть чтò и кого беречь, как редко какому другому народу. Но это не стало бессознательной, независимой функцией, сродни математической, не говоря уж про осознанное приношение. Может, так произойдёт, когда мы поймем, что зависим от этих прививок, что нам это надо для лучшей жизни. Значит, пока – не надо? Вот один из учителей – Иннокентий Фёдорович Анненский. Сегодня и школьники знают (должны знать), что был такой поэт Серебряного...