Поиск по творчеству и критике
Cлово "TOUJOURS"
Входимость: 2. Размер: 6кб.
Входимость: 2. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Входимость: 1. Размер: 96кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 6кб.
Часть текста: fait du bien - je la lis et la relis, et elle me donne plus de "Vous", de votrc "Moi", que vous ne pretendiez peut etre m'y faire parvenir. Je la combine mentalement a la pivoine rose et mystiquement ensoleillee qui s'epanouit tout pres de mon balcon et je pense a Vous... et tout enfoui dans la salete de mes bouquins je ne fais que penser a Vous, si entouree et pourtant si seule et si mystiquement ensoleillee du feu de ma pensee solitaire... Mais je vous vois madame tout en vous plaisant un brin a ces preciosites, au fond de Votre "Moi raisonnable" me reprocherma faineantise sans nom... "Il m'a promts pourtant de travailler"... Si fait, chere dame, Euripide va toujours son petit train, et je suis a Theramene deja cet октябрист unpayable et "fin desiecle". Ma barque a deja noye Ie dandysme scelerat d'Alcibiade dans l'eubli prochain de ma nouvelle oeuvre, et Aristophane attend son tour en causant "en enfant de bonne maison" avec Euripide son ennemi personnel, que j'ai eu la maladresse d'entasser avec lui dans Ie desordre de mes feuilles ecrites au crayоп. Mats je me vois oblige de leur donner quelque jours de ...
Входимость: 2. Размер: 5кб.
Часть текста: volume de Зелинский "Troisieme livre des idees". La partie concluante en est consacree a Merlin l'enchanteur d'lmmermann. Зелинский me donne l'impression d'en raffoler. D'apres son analyse - et par esprit de contradiction peut etre-je ne !e goute que mediocrement, ce monde de sygnes et de blondes charnues aux yeux couleur de mousse de biere. Pour Wagnerien, je le suis. je 1'etais toujours, et je me rejouis d'avance de la perspective de contempler le Ring en entier, d'autani plus que je puis compter sur votre commentaire... une parcelle de vous: vous qui Faimez bien, n'est ce pas, ce monde d'Allemagne legendaire? Vous ne me dites rien, si Vous allez toujours bien et si Vous avez de bonnes nouvelles de ce pauvre Max. Que Dieu vous le garde, cherie! Vous qui etes la bonte et la compassion meme, Vous le soleil de tous ceux qui vous entourent et qui vous adorent meme pour la faible lueur qui leur parvient de vous. La plume me glisse de la main. Au revoir, fee! Il est nuit, il fait noirl... Ah... A vous de coeur I. A. {* 22. 11 1907. В<еликий> Устюг Я получил Ваше письмо, мой милый друг, накануне моего отъезда (возможного!). Это было прелестным введением - сплошная поэзия и фиалки - к моей эпопее Устюга Усыпительного {1}, где, кстати, я полагаю, поставил решительную точку. Вы говорите мне о Лоэнгрине {2}. Знаете ли Вы, что я думал об этом персонаже (мистическом, в большей мере, чем таинственном) и, может быть, в тот самый момент, когда Вы ему аплодировали. В подспорье я захватил с собой из Царского том Зелинского - "Третья книга идей" {3}. Заключительная часть ее посвящена Мерлину-волшебнику Иммермана {4}. У меня впечатление, что Зелинский от него в безумном восторге. Судя по его анализу (и, быть может, из духа противоречия), мне не слишком нравится этот мир...
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Часть текста: Дорогая Анна Владимировна, сколько раз я начинал Вам писать и решал, что писать не стоит; не стоит не потому, что не хотелось бы думать о Вас, глядеть на Вас через разделяющий нас туман; а по тысяче других причин, о которых, может быть, лучше Вам не слушать, а мне не говорить. Я право не знаю, не бросить ли уж и это письмо... Нет, буду объективен, насколько могу. Лето у нас какое-то трогательно ласковое, бывают дожди, бывают даже грозы, но зато какие мягкие, какие солнечные улыбки! Даже зелень еще не запылилась, даже наших старых грабов не трогает еще червяк: знаете, на балкон к нам глядит старый мшистый граб: влюблён старик и заботится о своей наружности. Надолго ли? В Царском ещё живёт Ел<ена> Серг<еевна> 1 . Мы несколько раз с ней виделись, она всё в сфере разных министров и других gros bonnets*, но всё-таки нет-нет мы с ней и поговорим. И знаете, мне в сущности хочется её видеть, п<отому> ч<то>, разговаривая с ней, я думаю о Вас, вспоминаю Вас в Вашей большой комнате на диване. Кажется, ничего нет в этом воспоминании даже и особенно романтического, madame etant toujours si raide**, а вот подите же. Зачем человек всегда видит то, чего нет, чего не должно быть, чего не может быть? Теперь вечер, на небе краски заката. Слушайте, я докончу письмо стихами. Еще один... И грозен...
Входимость: 1. Размер: 96кб.
Часть текста: 1979 Леконт де Лилль и его "Эринии" I В Люксембургском саду, в Париже, вот уже десять лет красуется статуя Леконта де Лиль, а между тем не прошло и пятнадцати со дня его смерти. Очень знаменательный факт, особенно ввиду того, что поэт никогда не был популярен даже между парижан. Есть поэтические имена, вокруг которых долго после того, как они перешли в надгробие, все еще кипит вражда. Бодлер умер сорок, а Гейне целых пятьдесят лет тому назад, но историку одного из этих поэтов и в наши дни недостаточно вооружиться грифелем и свитком своей музы - он, должен обладать еще мускулами Одиссея, чтобы унести к себе неопороченным мертвого героя. Не таково имя Леконта де Лиль. Оно сделалось историческим еще при жизни поэта, а теперь ретроспективно творчество знаменитого креола кажется нам чуть что не планомерным. Когда в 1852 г. скромный учитель уже на 35 году от рождения впервые выступил со сборником "Античных поэм", то не кто иной, как Сент-Бев {1}, отметил в новой книге замечательные стихи. Перед читателями был уже вполне готовый поэт. Позднейшей критике оставалось только углублять и оттенять в нем черты, раз навсегда намеченные автором "Новых понедельников". Это были: 1) широта изображения; 2) идеалистический подъем и, наконец, 3) удивительный стих, который лился у нового поэта непрерывным, полноводным, почти весенним потоком, ничего не теряя при этом из своей плавной величавости. Сент-Бев обратил, между прочим, внимание на одну пьесу Леконта де Лиль, и я не могу не выписать здесь же хотя бы двух заключительных ее строф, с такой проницательностью критик в первой же книге африканца напал на ключ ко всему, что он писал потом: Mais si, desabuse des ...