Поиск по творчеству и критике
Cлово "PLUS"
Входимость: 5. Размер: 96кб.
Входимость: 4. Размер: 77кб.
Входимость: 2. Размер: 5кб.
Входимость: 2. Размер: 105кб.
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Входимость: 1. Размер: 94кб.
Входимость: 1. Размер: 69кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 5. Размер: 96кб.
Часть текста: 1979 Леконт де Лилль и его "Эринии" I В Люксембургском саду, в Париже, вот уже десять лет красуется статуя Леконта де Лиль, а между тем не прошло и пятнадцати со дня его смерти. Очень знаменательный факт, особенно ввиду того, что поэт никогда не был популярен даже между парижан. Есть поэтические имена, вокруг которых долго после того, как они перешли в надгробие, все еще кипит вражда. Бодлер умер сорок, а Гейне целых пятьдесят лет тому назад, но историку одного из этих поэтов и в наши дни недостаточно вооружиться грифелем и свитком своей музы - он, должен обладать еще мускулами Одиссея, чтобы унести к себе неопороченным мертвого героя. Не таково имя Леконта де Лиль. Оно сделалось историческим еще при жизни поэта, а теперь ретроспективно творчество знаменитого креола кажется нам чуть что не планомерным. Когда в 1852 г. скромный учитель уже на 35 году от рождения впервые выступил со сборником "Античных поэм", то не кто иной, как Сент-Бев {1}, отметил в новой книге замечательные стихи. Перед читателями был уже вполне готовый поэт. Позднейшей критике оставалось только углублять и оттенять в нем черты, раз навсегда намеченные автором "Новых понедельников". Это были: 1) широта изображения; 2) идеалистический подъем и, наконец, 3) удивительный стих, который лился у нового поэта непрерывным, полноводным, почти весенним потоком, ничего не теряя при этом из своей плавной величавости. Сент-Бев обратил, между прочим, внимание на одну пьесу Леконта де Лиль, и я не могу не выписать здесь же хотя бы двух заключительных ее строф, с такой проницательностью критик в первой же книге африканца напал на ключ ко всему, что он писал потом: Mais si, desabuse des larmes et du rire,...
Входимость: 4. Размер: 77кб.
Часть текста: Насколько помню, он непременно желал услышать от отца несколько слов по своему адресу -- и услышал: Даюсь я NN диву, Как мог твой гений сразу: И унавозить "Ниву" И переполнить "Вазу". 269 Не знаю уж, оценил ли поэт действительную заостренность этого экспромта, -- но, кажется, как я слышал, он на шутку эту очень обиделся. Когда начинался "Сев<ерный> курьер" кн<язя> В. В. Барятинского в сотруднич<естве> с Арабажиным, 270 то покойный Мордовцев 271 ассигновал для первого No этой газеты рассказ "Гадюка". Кажется, по малорусско<му> поверью, гадюка приносит дому не то какую-то удачу, не то вообще "счастье". Почему-то "Гадюка" в газету не прошла. По этому поводу отец, как-то находясь в веселом расположении духа, продекламировал следующий маленький рассказ; Раз в редакции у дюка Появляется Гадюка. За Гадюкой -- Даниил. Князь Даниле -- "Как он мил!" Похвалил и Арабажин: "Ваш "Гадюка" авантажен. О це -- гарно! О це -- дiд! Разумеется, в кредит?" A Мiрдiвцев: "Як не так! Стричка тiкста четвертак. Ну, а грошiв кто не мае -- Той Гадюки не пимае!.." Та "Гадюку" ухопив Та до дому уходыв. Вспоминается мне и еще остроумная шутка, сказанная по адресу одного сослуживца,...
Входимость: 2. Размер: 5кб.
Часть текста: l'enchanteur d'lmmermann. Зелинский me donne l'impression d'en raffoler. D'apres son analyse - et par esprit de contradiction peut etre-je ne !e goute que mediocrement, ce monde de sygnes et de blondes charnues aux yeux couleur de mousse de biere. Pour Wagnerien, je le suis. je 1'etais toujours, et je me rejouis d'avance de la perspective de contempler le Ring en entier, d'autani plus que je puis compter sur votre commentaire... une parcelle de vous: vous qui Faimez bien, n'est ce pas, ce monde d'Allemagne legendaire? Vous ne me dites rien, si Vous allez toujours bien et si Vous avez de bonnes nouvelles de ce pauvre Max. Que Dieu vous le garde, cherie! Vous qui etes la bonte et la compassion meme, Vous le soleil de tous ceux qui vous entourent et qui vous adorent meme pour la faible lueur qui leur parvient de vous. La plume me glisse de la main. Au revoir, fee! Il est nuit, il fait noirl... Ah... A vous de coeur I. A. {* 22. 11 1907. В<еликий> Устюг Я получил Ваше письмо, мой милый друг, накануне моего отъезда (возможного!). Это было прелестным введением - сплошная поэзия и фиалки - к моей эпопее Устюга Усыпительного {1}, где, кстати, я полагаю, поставил решительную точку. Вы говорите мне о Лоэнгрине {2}. Знаете ли Вы, что я думал об этом персонаже (мистическом, в большей мере, чем таинственном) и, может быть, в тот самый момент, когда Вы ему аплодировали. В подспорье я захватил с...
Входимость: 2. Размер: 105кб.
Часть текста: которых лица стали бронзовыми. Мы в центре французского виноделия, в Безье, в каком-нибудь часе езды от Средиземного моря и старой греческой Агды. Через несколько дней в серых полях, пыльной и скучной пеленою лежащих вокруг города, начнется сбор винограда, и перед нами теперь развертываются две стороны кумирослужения Дионису. Через полчаса эти праздничные группы разместятся в открытом театре Арен, который устроен по образцу античного, и там парижские актеры будут играть "Прометея"; что касается до бронзовых людей с бочками, то они везут дар Диониса, вино, на увеселение того старого сатира, который носить громкое имя человечества. Подвигаясь за толпою, я невольно начинаю думать о времени, когда обе стороны Дионисова культа не были еще так разобщены, и мне хочется представить себе совсем иную картину. Март в Афинах, т. е. полный расцвет южной весны, той весны, когда по выражению Пиндара, "возрождается жизнь, когда на бессмертной земле гущей разрослись фиалки и розы, чтобы, сплетаясь, венчать людей" 1 . Гавань полна кораблей, а улицы пышных посольств с дарами для города, на который с благоговением и завистью смотрит вся Эллада. Сегодня первый день праздника городских Дионисий, и весь город на улице. Вот и процессия. Ее открывает сам Эпоним, первое лицо города и хозяин праздника, за ним сановники, жрецы. В густой толпе, среди целой тысячи молодых людей в коротких хламидах с блестящими копьями и легкими щитами высоко над ними движется старая, наивная деревянная статуя Диониса, дорогой символ всего эллинского мира, а в процессии за статуей выделяется своей красотой и свежестью группа канефор 2 : это знатные девушки в белом, которые в золотых корзинах несут первые весенние плоды. Но, кажется, наряднее всех в процессии хореги, т. е. те афинские граждане, которым выпал жребий...
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Часть текста: лет, скажем, десять, то есть молодость напролет — до пятидесяти шести учебных часов в неделю. Однако же успевал писать полезные для коллег статейки в “Журнал министерства народного просвещения” — и был в министерстве замечен. Тридцати шести лет назначен директором киевской одной вроде как гимназии, не то лицея, — через два года возвращен в столицу: директор 8-й петербургской, а потом долго-долго — Николаевской мужской гимназии в Царском Селе. Под конец — инспектор Санкт-Петербургского учебного округа. Действительный статский советник, между прочим. Дослужился бы — как знать? — и до тайного, подобно герою “Скучной истории”, — ведь и научные заслуги: полного Еврипида потихоньку перевел, шутка ли? — а чиновник был отменный, хотя гуманный, — да не выдержало сердце. Лет с пяти болело — в пятьдесят четыре остановилось. В подъезде Царскосельского вокзала, Витебского теперь. И это был единственный в бесшумной карьере Иннокентия Федоровича как бы публичный скандал — и даже с оттенком секретного анекдота — трогательного, впрочем. От застенчивости, собственно говоря, умер человек. Он в тот день, 30 ноября, обедал у одной петербургской приятельницы; вечером предстояло в Обществе классической филологии читать доклад о какой-то “Таврической жрице у Еврипида, Руччелаи и Гете”. А день прошел тяжело: с поезда — на лекцию, после — в Округ, оттуда — в Министерство, и везде неприятные разговоры. Даже не исключено, что ему сказали про неуспех прошения насчет усиленной пенсии. В общем, за обедом стало ему нехорошо — а сердечные пилюли остались дома, — и он даже попросил позволения прилечь. Но тут возникла еще проблема,...
Входимость: 1. Размер: 94кб.
Часть текста: в сознании этого знатока античности, переводчика Еврипида и новейшей французской поэзии, как ни странно, жил подлинный демократизм. И если в Некрасове или Толстом этот демократизм был одной из несущих конструкций их идеологии, то здесь он не выпирал, оставался частным, никак не подчеркнутым и не набранным жирным шрифтом, скромным и глубоким чувством. Потому что "Сердцу обида куклы / Обиды своей жалчей". Эта кукла, которую на потеху туристам чухонец за деньги бросал в водопад, в другом стихотворении превращается у него в старых эстонок: "Вы молчите, печальные куклы, / Сыновей ваших... я ж не казнил их..." Потому что, говоря о себе, говорил о нас, его будущих читателях. Какое мне дело до Бальмонта, воспевавшего свою уникальность: "Поет пчела. Моя душа богата, / Мы говорим на разных языках". Зачем мне Брюсов, самоупоенный и самодостаточный: "И я упьюсь последним счастием: / Быть без людей, быть одному!" Передо мной альманах "К новым далям" (современная лирика), С. -Петербург, 1909 год. Приведенные только что строки Бальмонта и Брюсова выужены из него. Блок, Сологуб, Городецкий, А. Белый, Мережковский, З. Гиппиус, М. Лохвицкая, Allegro, даже С. Маковский, Рославлев, Г. Галина, О. Чюмина... Нет только Анненского. В 1909 году, последнем году его жизни, он оставался абсолютно не известен читателям, издателям, составителям антологий. Уничтожиться, канув В этот омут безликий, Прямо в одурь диванов, В полосатые тики!.. То же многие из нас могли бы сказать о себе - чувство усталости, обиды, отвращения к жизни знакомо...
Входимость: 1. Размер: 69кб.
Часть текста: культуры. Новые открытия, 1981. Ленинград, "Наука", 1983. Около десяти лет спустя после смерти Иннокентия Федоровича Анненского (1855--1909) хорошо знавший покойного в последний год его жизни С. К. Маковский -- поэт, художественный критик и редактор журнала "Аполлон" -- писал в мемуарном очерке о нем: "Известно, что мы, русские, плохо ценим наших больших людей. Как часто приходят они и уходят незаметно. И только потом, когда их нет, спохватившись, мы сплетаем венки на траурных годовщинах <...> Эти люди, канувшие в вечность и увенчанные смертью, сделали бы гораздо больше, если бы при жизни были согреты вниманием любви. Общее русское горе -- это легкомысленное пренебрежение к живым. Мы сами себя обкрадываем, не воздавая должного им, избранникам, не лелея их, светочей духа, одержимых самоотверженной страстью творчества". 1 Развивая эту мысль, некогда отчетливо сформулированную Пушкиным в "Путешествии в Арзрум" в связи с гибелью Грибоедова, применительно к Анненскому, Маковский был глубоко прав, с особой остротой подчеркивая то невосстановимо утраченное, что при иных обстоятельствах могло бы быть своевременно осмыслено и зафиксировано и что позволило бы с большей полнотой и определенностью судить о загадочном облике скоропостижно умершего поэта, с запозданием получившего литературное признание. Скудость имеющихся в исследовательском обороте сведений об Анненском, несоизмеримая с его значением в литературе рубежа веков, -- даже учитывая относительно благополучную сохранность его архива, --...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: И. Ф. АННЕНСКИЙ - Е. М. МУХИНОЙ Villa Eberman 16. VI 1905 Ma chere et douce amie Votre lettre ma a fait du bien - je la lis et la relis, et elle me donne plus de "Vous", de votrc "Moi", que vous ne pretendiez peut etre m'y faire parvenir. Je la combine mentalement a la pivoine rose et mystiquement ensoleillee qui s'epanouit tout pres de mon balcon et je pense a Vous... et tout enfoui dans la salete de mes bouquins je ne fais que penser a Vous, si entouree et pourtant si seule et si mystiquement ensoleillee du feu de ma pensee solitaire... Mais je vous vois madame tout en vous plaisant un brin a ces preciosites, au fond de Votre "Moi raisonnable" me reprocherma faineantise sans nom... "Il m'a promts pourtant de travailler"... Si fait, chere dame, Euripide va toujours son petit train, et je suis a Theramene deja cet октябрист unpayable et "fin desiecle". Ma barque a deja noye Ie dandysme scelerat d'Alcibiade dans l'eubli prochain de ma nouvelle oeuvre, et Aristophane attend son tour en causant "en enfant de bonne maison" avec Euripide son ennemi personnel, que j'ai eu la maladresse d'entasser avec lui dans Ie desordre de mes feuilles ecrites au crayоп. Mats je me vois oblige de leur donner quelque jours de treve a tous sur l'appel sinistre du Ученый Комитет dont j'ai manque oublier la queule de Moloch inassouvi. C'est dimanche aujourd'hui - ennui fatal de... jeu de preference et de causeries fades et languissantes. Je Vous entends, mon amie, me demander de mes nouvelles. On, je suis toujours a la surface, - mais c'est tout ce que j'ai pour me consoler. Le coeur est faible, - et la pensee fievreusement agitee, me travaillant... sans avantage meme pour les generations a venir. A vous de coeur... pas si faible alors - non I. A.{*} {* Дом Эбермана 16 VI. 1905...
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Часть текста: совсем непризнанным. Приглашение Иннокентия Федоровича состоялось таким образом. Вставал вопрос -- кого можно противопоставить Вячеславу Иванову и А. Л. Волынскому в качестве теоретика аполлинизма? Тут вспомнили об Анненском. 99 Ни я, ни С. К. Маковский не имели об Анненском ясного представления. О нем тогда часто говорили Н. С. Гумилев и А. А. Кондратьев -- его ученики по царскосельской гимназии. 100 Но Гумилев был в то время начинающим поэтом, и его слова не могли иметь того авторитета, какой они имели впоследствии. Сопровождать С. К. Маковского в Царское Село для приглашения Иннокентия Федоровича пришлось как раз мне. Как сейчас помню царскосельский адрес Иннокентия Федоровича: Захаржевская, дом Панпушко, No 6. Нас провели в высокую комнату, заставленную книжными шкафами с гипсами на них; среди этих гипсов был большой бюст Еврипида. Несколько чопорная мебель, чопорный хозяин... Помню его поджатый, образующий складки подбородок... В Иннокентии Федоровиче чувствовалась большая петербургская солидность. Оказалось, что я многое знал об Анненском со стороны его различных литературных выступлений. В моем сознании соединилось много "Анненских", которых я раньше не соединял в одном лице. Тут был и участник странного журнала "Белый Камень" (редактировавшегося Анатолием Бурнакиным) 101 и других журналов того времени. А мы ехали к нему только как к переводчику Еврипида! Все соединялось в этом чопорном человеке, в котором чувствовался чиновник Министерства народного...